Корни созависимости строятся на тех же чувствах, что и зависимость. Часто психологи вообще не разделяют эти два понятия, так как причины и следствия у зависимости и созависимости одинаковые. Разница в поведении созависимого лишь в том, что не зная как удовлетворить свои потребности он делает центром своей жизни наркомана или алкоголика, своего родственника, пытаясь удовлетворить его потребности. Но так как ни одна сторона не знает как свои потребности удовлетворять, а также не знает какие они, не может научить другого стратегиям достижения своих потребностей.

По сути, созависимый делает зависимого еще более беспомощным, делая его центром своего внимания, центром, объектом своей тревожности. Так как с дисфункциональной семье все чувства заморожены, и нет разговора о чувствах и потребностях, то вместо этого присутствует контроль и тревожность. Созависимый постепенно строит свою жизнь вокруг алкоголика и наркомана, заменяя ему волю и работая его тревожностью, вытаскивая из сложных жизненных ситуаций, давая ему деньги, которые он не заработал.

Созависимость поддерживает собственную иллюзию и веру в то, что зависимым родственником все хорошо и стабильно, так как есть контроль. Часто такая вера приводит к тому, что мать или отец зависимого начинает сам покупать спиртное или наркотики, чтобы контролировать процесс. Но в реальности это ужасающий процесс деградации и десоциализации наркомана или алкоголика, который через несколько лет употребления вообще не понимает как получать удовольствие и удовлетворять свои потребности социально приемлемо. Дисфункциональная созависимая семья не дает возможности развиваться, не обрастает новыми связями, но и не разрушается, например, в результате простой сепарации детей от родителей. Зависимый в своей семье привязан, сделан беспомощным и эта беспомощность поддерживается психологическим насилием и газлайтингом в сторону зависимого.

Часто созависимые матери или отцы поддерживают иллюзию своих детей о том, что они (дети) всего добились сами. При этом родители тратят время и ресурсы на организацию бизнеса, который потом отдают своему ребенку, дарят деньги и автомобили, когда ребенок не в состоянии сам заработать даже на жизнь и коммуналку. И у психологически не развитых людей такие вливания и подарки развивают мощную гордыню: «Я всего этого достиг сам и со всеми проблемами справлюсь». При такой постановке вопроса признать, что я наркоман или алкоголик просто невозможно. Только через чудовищные потери ресурсов, связей, здоровья, социализации и духовной составляющей дисфункциональная семья приходит к выводу, что зависимому нужно лечиться.

И здесь кроется основной семейный кризис, потому что когда накроман, игроман или акоголик уезжает в реабилитационный центр, семья остается со своей тревожностью, фрустрацией и невозможностью все это разместить в окружающем мире. Поэтому часто зависимым не дают долечиться — родители решают, что если их сын или дочь за два месяца стали выглядеть и говорить нормально, то уже можно их забирать домой. Огромная ложь самим себе состоит в том, что зависимость можно вылечить быстро. Огромная ложь состоит в том, что созависимым ничего делать не нужно и проблема не у них.

Они также не понимают своих потребностей и не в состоянии жить какой-то другой, спокойной жизнью. Беготня за папой алкоголиком, его поиски, прокапывание, контроль и признание такого поведения легальным заполняют жизнь созависимых проблемами, которые должны решать не они.

Созависимая семья поддерживает иллюзию о том, что все нормально. Нет безумия, неадекватного поведения, нет насилия. Нет проблем с пропажей денег и вещей, нет проблем с увольнениями с работы. Нет проблем, что наркомана или алкоголика нет постоянной пары. А если пара и есть, то отношениях у них строятся на играх.

Созависимость хорошо видна в транзактном анализе игр Эрика Берна, где классическая игра «Алкоголик», рассчитанная на 5 ролей может исполнятся и двумя ролями: алкоголиком и его женой. Транзактный анализ здесь ясно показывает, что цель игры «Алкоголик» даже не в употреблении, а в последующем похмелье. Там роль алкоголика исполняется особенно четко — внутренний ребенок алкоголика занимается самобичеванием или эту роль исполняет его жена, критикуя, браня его и уговаривая отказаться от выпивки. А через неделю жена-преследователь провоцирует ситуацию, из-за которой алкоголик опять будет пить. Эрик Берн ясно показывает, что игра настолько затягивает и такая многогранная, что роли у людей могут меняться, но игра будет продолжаться пока её кто-то поддерживает. Поэтому единственный способ покончить с алкоголизмом и наркоманией – перестать играть в игры, причем отказ от игры должен произойти не только у алкоголика или наркомана, но и у всей семьи, которая эту игру поддерживает. И отказ от игры, по мнению психологического интеграционного центра «Шанс 36», это не просто волевое решение. Это долгосрочная реабилитация, привитие социальных навыков жизни в обществе, работа с семьей зависимого и, в конечном счете, глубокое изучение своих потребностей и способов их здорового удовлетворения.